И будут болезни ( родовые муки)
Брат во Христе Андрей коротко,но интересно и полезно предлагает на основе переводов увидеть для чего Божий суд свершается и к кому имеет отношение:
Проповедники сегодня христианские практически в один голос поют одну и ту же песню про божий суд, зачитывая стих из Евангелия от Матфея 24:7,8, вот его синодальный текст:
ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам;
все же это - начало болезней.
Вижу, не очень-то логично, как будто раньше болезней не было, были такие эпидемии, что раз, и пол Европы как ни бывало, именно поэтому эпидемии воспринимались как пред апокалиптическое время, как и сейчас. Решил посмотреть, а как это написано в греческом тексте, оппа, читаем:
Будет поднят весь народ на народ и царство на царство и будут голоды и землетрясения по местам, всё же это начало родовых мук (мучений)
Ни одного слова про эпидемии, заразные болезни и прочие прелести цивилизации. Пардон, чем занимаются пастыри в своём самообразовании? Ведь этот стих совсем о другом, про болезни вообще ни одного слова. Так о чём же Спаситель говорит, о каких родовых муках? Зная контекст Торы можно предположить, что родовые муки подобны мукам рождения апостола Павла при рождении общины, так вот же, написано Гал. 4:19:
Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не изобразится в вас Христос!
Следовательно, муки рождения в трудные исторические времена можно понимать как взросление и продвижение в вере тех, кому Бог определил спасение.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
